К 1 мая 1918 года германские войска оккупировали весь Крымский полуостров. При захвате Крыма германский империализм использовал Украинскую Центральную раду только как ширму. Гайдамаки, находившиеся в составе германских войск, после оккупации полуострова немедленно были удалены с него.

Оккупировав Крым, германское правительство выдвинуло новую лживую версию о причинах, якобы побудивших его к захвату Крымского полуострова. Германский посол в Москве Мирбах заявил, что вступление в Крым немецких войск было вызвано нападением Черноморского флота на немецкие части. Разоблачая беспочвенные измышления оккупантов, народный комиссар иностранных дел Чичерин по указанию В. И. Ленина в ноте от 8 мая 1918 года писал:

Захват германскими военными силами русского Черноморского флота путем военного наступления через Крым на Севастополь находится в самом резком противоречии с Брест-Литовским договором. Занятие же Крыма противоречит заявлению самого германского правительства, сделанному в радиограмме от 26 марта, о том, что в состав Украины должна входить Таврическая губерния, но без Крыма

О намерении Германии превратить Крым в свою колонию хорошо было известно тогдашним союзникам Германии—австрийцам. 13 июня 1918 года главнокомандующий Восточной австро-венгерской армией писал министру иностранных дел Австро-Венгрии:

По моему мнению, германцы для этой цели намерены оставить за собой Крым, как свою колонию или в какой-либо иной форме. Они никогда уже не выпустят из своих рук ценного Крымского полуострова.

Условные обозначения: Линия фронтов Советской республики к ноябрю 1918 года. Линия русско-германского фронта империалистической войны к началу мирных переговоров в Брест-Литовске. Территория, оккупированная австро-германскими войсками до ноября 1918 г. Основные направления вторжения австрогерманских войск.

Захватчики сразу же стали вводить в Крыму те порядки, какие империалисты обычно устанавливают в колониальных владениях. Оккупанты рассматривали население Крыма как «туземных жителей германских колоний». Об этом открыто печаталось в газетах и в различного рода объявлениях.

В приказе генерала Коша, командовавшего оккупационными войсками в Крыму, от 30 мая 1918 года говорилось:
«Германское военное судопроизводство по законам германского полевого суда будет применяться к туземным жителям в следующих случаях:
1) когда туземные жители обвиняются на основании законов 1 германского государства в преступных деяниях против германского войска и лиц, входящих в состав его;
2) при нарушении и неисполнении туземными жителями распоряжений и приказов, изданных военными начальниками.
Свободное сношение по телефону и телеграфу пока не будет разрешено.»
Завоеватели жестоко расправлялись с советским населением. Генерал Кош издал приказ по Крыму о сдаче населением всякого оружия в трехдневный срок. Этот палач грозил, что все, кто не будет исполнять его приказов и распоряжений, будут наказываться «со всей строгостью германских законов военного времени».

Во исполнение приказа Коша, местные немецкие коменданты издавали свои приказы и объявления, которые, как правило, заканчивались угрозой смертной казни. Это не были простые угрозы: они подкреплялись террором и казнями. В Симферополе, Севастополе, Феодосии и в других городах Крыма шли массовые обыски, облавы и аресты. Например, в Севастополе однажды рано утром была оцеплена немецкими войсками вся Корабельная слободка; никого не впускали и не выпускали, все движение по слободке прекратилось. Многих арестовали и судили военно-полевым судом.

Объявление германской комендатуры о смертной казни двух рабочих г. Феодосии.

В Феодосии в первый же день прихода оккупантов были расстреляны семь ни в чем не повинных рабочих. Вскоре оккупанты расстреляли еще двух рабочих — Савенко и Дженаева за несдачу оружия. Об их расстреле было расклеено объявление по всему городу «для всеобщего сведения». В Керченском районе немецкий комендант расстрелял отца и сына Беликевичей за то, что первый был членом сельсовета, а второй служил некоторое время в Красной Армии. В Ялте на глазах жителей и семьи, прямо на улице, оккупанты расстреляли бывшего председателя Алупкинского Совета, политкаторжанина Тоннейбойма. В бывшей Богатырской волости оккупанты расстреляли Григория Коновалова за его работу в волисполкоме.

Аресты трудящихся происходили изо дня в день. Оккупанты арестовали 50 рабочих завода Анатра в связи с тем, что на дворе завода были обнаружены закопанные в землю 8 винтовок.

Оккупанты насильственно заставляли рабочих Крыма работать на себя. 24 мая в Керчи германская комендатура издала приказ, обязывавший всех рабочих Керченского порта грузить уголь на немецкие суда. Оккупанты угрожали рабочим, что в случае невыполнения будет применена вооруженная сила.

Жестоко эксплуатируя трудящихся Крыма, оккупанты одновременно проводили принудительную вербовку рабочих для отправки в Германию. В числе других они отправили в Германию в качестве рабочих почти целиком всю команду линкора «Воля».

Даже те, кто способствовал оккупантам захватить Крым, были поражены действиями германских захватчиков. Один из активных меньшевиков, оставшийся в оккупированном Севастополе, в своих воспоминаниях писал:

Приход немцев нас всех ошеломил… Даже городская дума и управа были распущены, была восстановлена старая, дореволюционная цензовая управа, разгонялись профсоюзы, словом, полная реставрация.

Опорой германских империалистических захватчиков в Крыму явились татарские националисты, немцы-колонисты, монархисты и другие контрреволюционные элементы.

Монархисты, благополучно отсидевшиеся на Южном берегу Крыма, были обласканы германскими оккупантами. В немецких газетах много и подробно рассказывалось о жизни и самочувствии членов царской фамилии: дяди царя Николая Николаевича Романова, матери царя Марии Федоровны и других. В одной из газет писалось:

Несмотря на то, что Марии Федоровне 71 год, а Николай Николаевич сильно постарел, они все же мечтают о восстановлении монархии и вступлении на трон одного из Романовых.

Монархисты пытались проявлять свою активность в политической жизни. На одном из совещаний, состоявшемся во дворце графа Панина, на котором присутствовали видные монархисты (князья Трубецкие, Рябушинский, князь Оболенский и другие), было принято решение выдвинуть диктатором России Николая Николаевича Романова. Но это были бесплодные мечты «политических мертвецов». Слишком велика была ненависть народа к самодержавию. Население не оказывало поддержки монархистам. Поэтому они вскоре один за другим разъехались по разным странам Европы.

Немецкие колонисты и татарские националисты ползали на брюхе перед генералами кайзера Вильгельма II, клятвенно заверяя их в своей преданности Германской империи. Из немецких колонистов и татарских националистов оккупанты формировали карательные отряды для расправы над населением, выражавшим недовольство оккупационным режимом.

Немцы-колонисты надеялись, что превращение Крыма в германскую колонию принесет им большие материальные выгоды. 7 мая в деревне Хлопковое (Бютень) состоялось совещание немцев-колонистов, на котором присутствовало около 400 человек. Совещание было созвано приехавшим в Крым германским министром колоний Фон Линдеквистом. Принятая совещанием резолюция гласила:

Немецкие колонии Крыма приветствуют немецкую армию и Германию, выражают благодарность за поддержку, выявляют свои стремления к полному культурному объединению с родной Германией. Немецкие колонисты просят распространить германскую власть на Крым…

Так черной неблагодарностью отплатили немецкие колонисты за все привилегии, которыми они пользовались в России многие десятки лет.

На состоявшемся в Бютене совещании между татарскими националистами и немцами-колонистами произошло «братание». Татарские националисты и немцы-колонисты заключили союз для совместной борьбы против Советской власти. Как сообщалось в газетах, главари татарских националистов настолько расчувствовались, что бросились лобзать руководителей собрания и присутствовавших на нем германских офицеров.

Татарские националисты восторженно встречали войска немецких оккупантов. Они выполняли обязанности проводников и информировали немцев о положении в Крыму.

Татарские националисты преданно служили султанской Турции. Вожак миллифирковцев Д. Сейдамет в одной из своих речей перед эскадронцами говорил:

…Крымец будет защищать не только свои интересы… он думает и о колыбели турко-татарского мира — Туркестане и о Приволжских районах. Он считает своим идеалом и туда дать дух и жизнь.

Таким образом, татарские буржуазные националисты ставили главной своей задачей осуществление реакционнейших пантюркистских идей об образовании единого огромного государства, которое объединило бы под властью турецкого султана всех мусульман мира, в первую очередь мусульман, проживающих в России. За спиной татарских националистов всегда стояли турецкие шовинисты.

Одновременно татарские националисты рассчитывали заслужить доверие Германии и при ее помощи создать в Крыму буржуазное татарское ханство. Но двойная политика «милли-фирка» потерпела полный провал. Ни одно из их желаний не исполнилось. Крымские татары остались у разбитого корыта.

11 мая вернулся из Константинополя на турецком военном корабле лидер «милли-фирка» Д. Сейдамет. Перед своим отъездом из Константинополя в Крым этот авантюрист, как сообщали газеты, имел аудиенцию у султана Магомет-Решида, от которого и получил подробные инструкции.

Д. Сейдамет прямо с вокзала явился на заседание курултая, где при закрытых дверях сделал сообщение о своем пребывании в Турции и о директивах турецкого султана. Он сообщил, что турки для борьбы против Советской власти в Крыму «сформировали специальные силы», отпустили ему 700 тысяч лир и командировали около 200 офицеров и чиновников для организации новой власти в Крыму. Эти сообщения порадовали сердца буржуазных националистов. Их протурецкие настроения подогревались еще и тем, что в Севастопольский порт прибыла турецкая эскадра в составе кораблей «Султан Джеврес-Селим», «Гамидие» и нескольких миноносцев.

Германский генерал Кош, присутствовавший на заседании татарского курултая, сразу же охладил протурецкие настроения татарских националистов. Немцы отнюдь не хотели допускать свою союзницу Турцию в Крым.

Узнав о намерении немцев в отношении Крыма, Д. Сейдамет и другие лидеры «милли-фирка» быстро переориентировались и перешли на службу к новым хозяевам, к немецким империалистам. Желая услужить немцам, Д. Сейдамет через несколько дней на заседании курултая уже пел другую песню. В одной из своих речей он говорил:

Хотя с турками нас связывает религия, национальность и язык, но вместе с тем мы уже дошли до такого периода политической жизни, что разум может брать перевес над чувствами… И нам приходится остановиться на такой державе, которая была бы в состоянии отстоять самостоятельность Крыма. Такой державой может быть только Германия. Отсюда — нашей ориентацией может быть только германская ориентация.

Вслед за Д. Сейдаметом быстро «перестроились» и все татарские националисты. От имени курултая был направлен на имя кайзера Вильгельма II меморандум, в котором татарские националисты клялись, что будут верно служить Германии, и заверяли Вильгельма II в своих верноподданнических чувствах. Они выпрашивали у германского кайзера преобразование Крыма «в независимое, нейтральное ханство, опирающееся на германо-турецкую политику», и просили об «образовании татарского правительства в Крыму с целью совершенного освобождения Крыма от политического господства русских». Татарские буржуазные националисты рассчитывали при помощи турецких и немецких штыков расправиться с трудящимися Крыма, сочувствующими Советской власти.

Лидер «милли-фирка» Д. Сейдамет, пресмыкаясь перед немецкими империалистами, в своих выступлениях подобострастно говорил:

Есть одна великая личность, олицетворяющая собой Германию, великий гений германского народа… Этот гений, охвативший всю высокую германскую культуру, возвысившись в ее необычайную высь, есть не кто иной, как глава Германии, император Вильгельм, борец величайшей силы и мощи.

Кстати сказать, этот прожженный авантюрист, Д. Сейдамет, бывший турецкий, затем немецкий шпион, в 1951 году находился на службе государственного департамента США, выдавая себя неразборчивым политикам за «президента сената Крымской республики», которым он никогда не был.

Германские империалисты широко использовали в своих целях крымских татар. За лакейскую службу немцы расплачивались с ними разными обещаниями. Но выполнять щедро раздаваемые обещания германское правительство никогда всерьез не намеревалось.

С целью обмана общественного мнения и более удобного управления захваченной территорией немецкие оккупанты решили создать в Крыму марионеточное правительство.

Вначале Кош дал согласие Д. Сейдамету на формирование правительства. Однако никто, кроме миллифирковцев, не пожелал войти в состав правительства Д. Сейдамета. На имя Коша посыпались заявления и петиции от деятелей земств, городских дум, от местных помещиков и фабрикантов с просьбой воздержаться от создания правительства во главе с Д. Сейдаметом.

Как ни ухитрялись татарские буржуазные националисты, как ни унижались и ни раболепствовали перед германскими властями, им ничего сделать не удалось. Германские оккупационные власти, видя, что Д. Сейдамета поддерживает только татарская буржуазия и что он не имеет никакого авторитета среди остального населения Крыма, решили заменить его другим наемным агентом.

6 июня Кош поручил сформировать марионеточное правительство царскому генералу Сулькевичу. Кош писал Сулькевичу:

Немецкое командование окажет Вам полное содействие в поддержке порядка в стране.

21 июня в газетах был опубликован состав правительства, в которое входили, кроме генерала Сулькевича, бывший таврический вице-губернатор, князь С. Горчаков, крупные крымские помещики: немец П. Рапп, В. Налбандов; граф Татищев, буржуазный делец Л. Фридман и Д. Сейдамет. Таким образом, в марионеточном правительстве объединились немецкие помещики, русские монархисты, татарские националисты и местная буржуазия, представленная Л. Фридманом.

Правительство, составленное из немецких наемников, ревностно выполняло волю оккупантов. Первыми его мероприятиями были:

1) отмена всех декретов и распоряжений Советской власти и введение в действие законов бывшей царской империи;
2) издание распоряжений о возврате бывшим владельцам, капиталистам и помещикам, всего конфискованного у них имущества—фабрик, заводов, земель;
3) упразднение всех законов о защите труда;
4) введение военно-полевых судов и создание карательных отрядов для усмирения непокорных жителей. Например, в Ялте был сформирован карательный отряд из татар численностью до 700 человек. Этот отряд просуществовал до конца немецкой оккупации;
5) был установлен строгий контроль за почтово-телеграфной перепиской. Телефонные разговоры частным лицам запрещались. Письма и телеграммы должны были сдаваться на просмотр немецкому цензору. Были распущены все городские думы и земские собрания и объявлены новые выборы. Исполнительная власть на местах перешла к чиновникам, назначенным Сулькевичем. Земские выборы производились по действовавшему при царизме «Положению». В результате выбранными оказались исключительно крупные землевладельцы.
В обращении «К населению Крыма», опубликованном марионеточным правительством Сулькевича 25 июня 1918 года, сообщалось, что право собственности «восстанавливается в полной мере».
Особенно строго правительство Сулькевича следило за возвратом помещикам земель, причем земли отбирались у крестьян вместе с крестьянскими посевами. Это вызвало большое недовольство в деревне.
Сильному гонению подверглись профсоюзы. Оккупанты отказывали в регистрации профсоюзов под разными, порой смехотворными, предлогами. Например, в Симферополе союзу рабочих печатников было отказано окружным судом в регистрации по мотивам, что союз, согласно уставу, в своей деятельности будет руководствоваться принципами международного пролетариата, а «суд не знает, каковы принципы международного пролетариата, а потому не имеет возможности судить, насколько эти принципы будут расходиться с законами краевого правительства».
Меньшевики и эсеры, много кричавшие в свое время о необходимости продолжения войны с Германией, после оккупации Крыма немцами толкали трудящихся на примирение с оккупантами. Так, во время обсуждения вопроса об образовании правительства Сулькевича фракция меньшевиков Симферопольской городской думы единогласно голосовала за это «правительство». На состоявшемся 19 июня экстренном пленуме губернской организации меньшевиков обсуждался вопрос о власти в Крыму. В решении по этому вопросу говорилось:

Политические условия Крыма заставляют местную организацию социалдемократии принять самое активное участие в работе местной краевой власти.

Правительство Сулькевича каждый свой шаг, всякое распоряжение, вплоть до мелочей, должно было согласовывать с немецким командованием. Малейшее отступление от этого правила влекло за собой строгое внушение со стороны генерала Коша, фактического диктатора в Крыму. Например, 6 ноября правительство Сулькевича получило выговор от оккупантов за опубликование, без предварительного согласования, распоряжения о земских выборах. В предписании, подписанном офицером штаба Коша, предлагалось, чтобы правительство «в будущем, перед изданием важных постановлений, таковые в главных чертах сообщало генеральному командованию».

Таким образом, так называемое «правительство» Сулькевича являлось не чем иным, как орудием осуществления планов немецких захватчиков в Крыму.