Предыдущее>>
Миноносец прикрывал с моря движение отряда. 23 апреля между красногвардейскими отрядами и бандами татарских националистов в 12 километрах от Ялты произошел бой, окончившийся разгромом татарских мятежников. На следующий день Алушту обстрелял миноносец и в город вступили красногвардейские отряды.

Но палачи успели совершить свое кровавое дело. Утром 24 апреля отряд татарских националистов прикладами вытолкал арестованных из помещения, где они были заперты, во двор и, окружив тесным кольцом, повел их в сторону перевала. В это время послышались орудийные выстрелы: прибывший, из Севастополя миноносец обстреливал Алушту.

В балке, в трех километрах от города, бандиты открыли стрельбу по своим жертвам, торопясь скорее расправиться с ними. Всех расстрелянных палачи добивали штыками. В живых остались только два члена правительства Республики Крым — Семенов и Акимочкин. Они при первых выстрелах, тяжело раненные, потеряли сознание и также получили несколько штыковых ран. Подлые убийцы трусливо поспешили скрыться и даже не закопали тела убитых. Семенов и Акимочкин были подобраны местными жителями и доставлены в город, куда уже вступили Ялтинский красногвардейский отряд и матросы, прибывшие на миноносце из Севастополя. С глубокой скорбью узнали трудящиеся Алушты, а затем и всего Крыма о злодейском убийстве членов правительства Советской Республики Крым.

25 апреля при громадном стечении народа состоялись похороны расстрелянных. Они были похоронены в братской могиле в Алуште. Ныне на этом месте высится обелиск — памятник погибшим.

Основной удар немцев был направлен против Севастополя, где они рассчитывали захватить корабли Черноморского флота. Но расчеты немецких стратегов не оправдались. Из Севастополя навстречу наступающему врагу были брошены коммунистические отряды и отряды революционных моряков. Они комплектовались из коммунистов, членов союза молодежи и лучших, проверенных красногвардейцев.

С 22 по 30 апреля коммунистические красногвардейские отряды отбивали удары немецких войск. В районе Симферополя на линии деревень Ливадка и Чистенькая произошел ожесточенный бой с немцами. В этом бою хорошо сражался Евпаторийский красногвардейский отряд, комиссаром которого был Находкин. С той и другой стороны участвовала артиллерия, дело доходило до рукопашных схваток. Советские отряды отступили к р. Альме, где бой продолжался. Немцам пришлось подтянуть значительные силы. На помощь немцам в тылу советских войск выступили отряды вооруженных татар. Под напором превосходящих сил противника красногвардейцы вынуждены были отойти к Севастополю.

В боях на подступах к Севастополю принимал активное участие член ВЦИК 3-го созыва большевик Владимир Басенко. Он организовал особый коммунистический конно-пулеметный отряд и был назначен его комиссаром.

Памятник на братской могиле членов правительства Советской Социалистической Республики Тавриды.

Когда было получено сообщение, что немецкие войска овладели Симферополем, отряд быстро выступил из Севастополя навстречу врагу. 22 апреля от Басенко из Бахчисарая было получено первое донесение: «Разъезд через час двинется на Симферополь. Предполагается немедленно дать бой ввиду того, что сейчас отошел из Бахчисарая военный эшелон. Считаю, сил достаточно. Настроение хорошее…»

Басенко сам отправился с разъездом в разведку и обнаружил бронепоезд противника, двигавшийся в сторону Севастополя. Необходимо было во что бы то ни стало задержать врага. 12 храбрецов из коммунистического отряда во главе с Басенко бросились с гранатами в руках навстречу бронепоезду. Произошел неравный бой. Вся группа бойцов-коммунистов погибла смертью героев, но задержала продвижение противника и тем способствовала завершению эвакуации судов Красного Черноморского флота из Севастополя в Новороссийск.

Пока продолжались бои на подступах к Севастополю, в городе и порту шла кипучая работа по эвакуации в Новороссийск.

Распоряжение об уводе кораблей и эвакуации военного имущества из Севастополя в Новороссийск было получено из Москвы командованием Черноморского флота еще в конце марта и стало известно личному составу флота и населению города.

Враги Советской власти, эсеры, меньшевики, украинские и татарские буржуазные националисты подняли шум вокруг вопроса об эвакуации имущества из Севастополя в Новороссийск. Этот вопрос был поставлен на обсуждение расширенного заседания Севастопольского Совета. Совет голосами эсероменьшевистских прислужников контрреволюции 28 марта вынес решение о временном отказе от эвакуации и о том, что он «берет на себя ответственность за неисполнение телеграммы об эвакуации впредь до выяснения этого вопроса».

В. Басенко, организатор Севастопольского коммунистического отряда.

Решение Совета внесло дезорганизацию в дело подготовки и проведения эвакуации. Вопрос об эвакуации вызвал по существу раскол среди личного состава флота и рабочих Севастополя. Часть рабочих и матросов протестовала против эвакуации военного имущества и оборудования Севастопольского морского завода, наивно надеясь, что удастся их сохранить. Такие явления имели место не только в Крыму. В. И. Ленин и Я. М. Свердлов в письме губернским и уездным Советам писали: «На Украине бывало не раз, что крестьяне и рабочие противились вывозу или уничтожению имущества, надеясь сохранить его для себя. Они оказались жестоко наказанными. Пришельцы захватили все: хлеб, скот, уголь, металл и машины, и увезли к себе. Пример Украины должен послужить страшным уроком для всей России».

Севастопольские рабочие, противившиеся эвакуации, были также жестоко наказаны за свою наивность. Все, что не было вывезено из Севастополя, попало в руки немецких оккупантов.

Командующий флотом адмирал Саблин и председатель Центрофлота Кнорус, когда было получено распоряжение о проведении эвакуации, отказались от выполнения этой директивы и подали в отставку.

29 и 30 апреля в Севастополе шли митинги по вопросу об эвакуации. 29 апреля Саблин отдал предательский приказ поднять на кораблях флаг Центральной рады. Но приказ выполнили не все корабли. На большинстве миноносцев продолжали развеваться красные флаги революции. На миноносце «Керчь» по предложению судового комитета был поднят сигнал: «Позор и продажа Черноморского флота». Это был протест против приказа командующего флотом.

Предатель Саблин послал радиограмму Центральной раде в Киев, в которой провокационно сообщил, что «Севастопольская крепость и флот, находящийся в Севастополе, подняли украинский флаг». 30 апреля 1918 года немецкие войска находились в десяти-двенадцати километрах от Севастополя, сдерживаемые красногвардейскими и коммунистическими отрядами. Между тем в Севастопольском Совете продолжал дискутироваться вопрос: «Сдаваться без боя или дать врагу отпор».

На расширенном делегатском собрании матросов Саблин доказывал нецелесообразность эвакуации. Но делегатское собрание не послушало предателя и приняло решение об эвакуации. На этом же собрании был избран штаб из трех человек, на который была возложена обязанность проведения эвакуации.

Первыми стали сниматься с якоря и выходить из бухты эсминцы. Линкоры и часть судов долго медлили с выходом, так как некоторые офицеры, желая остаться в Севастополе, чинили всякие препятствия к выходу в море. Один из участников этих событий в своих воспоминаниях пишет:

Солнце близится к закату, подталкивая моряков скорее решать вопрос об уводе флота из Севастополя. Договорились. С заходом солнца флот должен оставить Севастопольскую гавань и идти в Новороссийск. Транспортным судам приказано следовать туда же. Наступают сумерки.

Часть миноносцев и транспортных судов выходит в море. Задымили линейные корабли «Воля» и «Свободная Россия», медленно продвигаясь к выходу из Севастопольской бухты. Командиры и вахтенные при выходе в море внимательно следят вправо по траверзу на ближайший форт Северной стороны Севастополя. Пока проходят мелкие суда, все обстоит благополучно. Приближаются линкоры. Огненное зарево немецкой артиллерии озаряет Северную сторону. Немцы открыли ураганный огонь, видимо, из полевой артиллерии, не только по линкорам, но и по всем судам, пытающимся выйти. «Воля» и «Свободная Россия», имея на борту убитых и раненых и незначительное повреждение, выходят в море; остальные суда, будучи не в состоянии прорваться под сильным огнем неприятеля, остаются на Севастопольском рейде. Черноморский флот в составе двух линкоров, около двадцати миноносцев и нескольких других судов, берет курс на Новороссийск, куда и прибывает на следующий день к вечеру.

Красногвардейские отряды уходили из Крыма главным образом через Севастополь и Керчь. Из Керчи последние части эвакуировались в ночь с 28 на 29 апреля, из Севастополя — 30 апреля. Отступив из Крыма, красногвардейские отряды продолжали борьбу на других фронтах гражданской войны.

Расчеты германского империализма на захват Черноморского флота провалились.

Взбешенное германское командование предъявило новый провокационный ультиматум о возвращении флота в Севастополь. В телеграмме, посланной немцами командующему флотом, говорилось, что корабли, ушедшие в Новороссийск, якобы неоднократно нарушали условия Брестского договора, принимая участие в боях против немецких войск на Украине. Выдвинув такое голословное обвинение, немцы в ультимативной форме требовали возвращения флота в Севастополь, в противном случае угрожая возобновить наступление по всему фронту.

Контрреволюционное офицерство и украинские националисты из состава команд судов, ушедшие в Новороссийск, использовали германский ультиматум для бешеной кампании за возвращение кораблей в Севастополь.

С 10 по 16 июня на кораблях проходили беспрерывные митинги по вопросу о судьбе флота. Выяснилось три точки зрения:
первая — за потопление флота, чтобы он не достался врагу, ее отстаивали большевики, руководствуясь указаниями, полученными от В. И. Ленина;
вторая — за возвращение в Севастополь к немцам, что рьяно пропагандировали украинские буржуазные националисты;
третья — за войну «до последнего патрона», за что агитировали противники Брест-Литовского договора — троцкисты, «левые коммунисты», эсеры и другие любители громких «революционных» фраз.

В середине июня В. И. Ленин прислал в Новороссийск черноморским морякам приказ: «Флот потопить. Врагам революции не сдавать».

16 июня на собрании матросов линкора «Воля» предатели добились принятия решения о возвращении кораблей в Севастополь. Среди матросов началось брожение. Кто стоял за возвращение в Севастополь, шли на «Волю». Временно исполняющий обязанности командующего Черноморским флотом капитан I ранга Тихменев издал приказ о выходе флота в Севастополь. В ночь с 17 на 18 июня, выполняя приказ изменника Родины Тихменева, линкор «Воля» и шесть миноносцев вышли из Новороссийского порта в Севастополь. На эсминце «Керчь» и других кораблях, оставшихся верными социалистической революции, были подняты сигналы: «Судам, идущим в Севастополь. Позор изменникам России!»

Резолюция В. И. Ленина от 24 мая 1918 года о потоплении Черноморского флота

Командам кораблей, вернувшимся в Севастополь, пришлось пережить большой позор. В Севастополе все матросы были разоружены оккупантами и списаны на берег на правах военнопленных. Жители Севастополя встретили с презрением трусов и шкурников, добровольно сдавшихся врагу.

Большинство кораблей Черноморского флота осталось до конца верными Советской власти. Революционные моряки, стиснув зубы, выполнили приказ о потоплении своих кораблей. Другого выхода не было. Германское правительство предъявило категорический ультиматум, требуя возвращения кораблей в Севастополь, Отказ со стороны Советского правительства выполнить эти требования дал бы повод Германии в любую минуту отбросить в сторону Брест-Литовский договор и начать наступление на Москву и Петроград. Черноморская эскадра открыть военные действия против немецких вооруженных сил не могла, ибо это означало бы нарушение Брест-Литовского договора, купленного дорогой ценой. При такой крайне неблагоприятной обстановке оставался единственно правильный выход — потопить корабли, чтобы они не достались в руки врага.

18 июня 1918 года с 6 часов утра буксиры стали выводить боевые корабли на внешний рейд. Линейный корабль «Свободная Россия», миноносцы «Керчь», «Гаджибей», «Фидониси», «Калиакрия», «Пронзительный», «Лейтенант Шестаков», «Капитан-лейтенант Баранов», «Сметливый», «Стремительный» и ряд других судов одно за другим выводились из Новороссийской бухты с поднятыми сигналами: «Погибаю, но не сдаюсь».

Последним пошел ко дну миноносец «Керчь», команда которого перед потоплением корабля послала в эфир радиограмму:

Всем! Всем! Всем! Погиб, уничтожив часть судов Черноморского флота, которые предпочли гибель позорной сдаче.

Потопив суда, моряки-черноморцы влились в ряды Красной Армии и с оружием в руках продолжали активную борьбу на фронтах гражданской войны. Слава о них гремела в степях Северного Кавказа, Дона и Украины, на Волге и Каспии.

В. И. Ленин 28 июня 1918 года на IV конференции профессиональных союзов, отвечая на вопрос о Черноморском флоте, говорил:

…наша политика была единственная, которая так же, как и политика Брестского мира, принесла нам массу тяжелых бедствий, но которая дала возможность Советской власти и рабоче-социалистической революции в России продолжать держать свое знамя перед рабочими всех стран